Долго о нем вообще ничего не было известно: он пропал без вести на войне, точно растворился в пороховом дыму сражений, как тысячи и тысячи таких же парней. Лишь спустя несколько десятилетий после того, как отгремели бои, синеговские мальчишки наткнулись однажды в лесу на останки бойцов и обнаружили три медальона. Один из них открыли и сумели бережно расправить извлеченный из сердцевины клочок бумаги. Надпись на нем удалось прочесть: Андрей Фомич Сомов 1921 года рождения.
Два других медальона подростки отнесли взрослым — а они вместо того, чтобы передать бесценные реликвии специалистам, вскрыли их сами, стали вытаскивать и развертывать хрупкие бумажки — и те расползлись в клочки. Два других имени погибших воинов исчезли в вечности теперь уже навсегда.
Интересное свойство имеет она, эта самая вечность: то и дело вдруг возвращает людям новые сведения, новые детали утраченной картины. Наверное, чтобы мы помнили. А помнить надо. Чтобы знать, какой ценой заплачено за нынешнее мирное житье-бытье, в котором нам то и дело что-то не нравится. Ведь сегодня кто-то такой же молодой, как Андрей Сомов, даже представить себе не может, каково это — отдать жизнь за Родину. Не на словах, а на самом деле — когда посреди грохочущего ужаса боя смерть вдруг рванет тебя за горло, белый день навсегда сменится черным мраком, и больше ничего никогда не будет.
Сегодня о воине, погребенном возле деревни Синегово, расскажут экспонаты бывшего местного школьного музея и находка военно- поисковой группы имени В. З. Коржа при Белорусском общественном объединении охраны памятников истории и культуры.
Сомов погиб, когда в августе 1941-го в местных лесах 121-я стрелковая дивизия Красной Армии вступила в неравный бой с тремя отборными пехотными дивизиями вермахта. Измотанная неравными боями, отступающая от самой границы, где сколько могла прикрывала отступление братьев по оружию и сдерживала наступление врага… Многие бойцы ушли тогда из жизни в безвестие. До боли сердечной несправедливо, неправильно, что от них даже имен не осталось или одни лишь имена.
Кем же был Андрей Сомов в мирной жизни и на войне? Как он погиб?
Ниточка информации потянулась от сохранившегося старого письма.
Когда-то следопыты из Синеговской школы под руководством директора Ларисы Ефимовны Чайкиной активно восстанавливали историю 121-й дивизии и многое успели сделать. В 80-х годах они вышли на родных и односельчан Сомова. Дальняя родственница по имени Наталья прислала в школу сделанный перед войной снимок Андрея с боевыми товарищами и написала, что имелось, да затерялось еще одно его фото — «в необычной форме». Что ж за форма такая?
Ответ на этот вопрос получили члены поисковой группы уже в наши дни.
На снимке на груди у Андрея слева приколот значок «Готов к санитарной обороне СССР». Вот как он выглядит.
Проводя поисковые работы в том месте, где были обнаружены останки Сомова, поисковики наткнулись на медицинский инструмент. Вот, значит, какая трудная и опасная специальность была у этого двадцатилетнего парня.
Находка позволила воссоздать картину гибели отважного бойца. Судя по тому, что он до последних минут не расставался со своей санитарной сумкой и рядом были найдены останки еще двух человек, Андрей Сомов продолжал выполнять свою работу и пытался спасти жизнь товарищам, пока сам жил и дышал.
Массированный обстрел с земли и с воздуха был беспощадным и страшным: местные жители рассказывали, что после него в развороченном подлеске смешались земля и кровь, остатки орудий и повозок, клочья людской и лошадиной плоти…
И до того, как этот последний бой поставил точку в судьбе двадцатилетнего парня из Сиротинского района на Витебщине, он прошел со своей дивизией тяжелейший путь. Много сложено стихов и спето песен о работе санитара на войне, но никогда в них не поместится вся правда об этой профессии и ее многотрудность.
Выносить раненых на плащ-палатках и просто на плечах, ползком, под огнем.
Оказывать первую помощь истерзанным, истекающим кровью людям под обстрелом.
Быть у истока последних вздохов, хрипов, слов умирающих…
Не каждому это по силам.
Недаром потери санитаров, санинструкторов и санитаров-носильщиков в годы войны составили более 88% людских потерь медицинских служб Красной Армии.
Жившая в соседней с Андреем деревне Мария Ивановна пишет красным следопытам, что в родном селе парня отлично помнят. Семья у Сомовых была большая, пять душ детей. Жили бедно. Андриан, или Андрей, работал перед войной на кирпичном заводе кассиром.
«Парень он — Андрей — был боевой, строгий, веселый и хороший, — рассказывает женщина. — Я помню его очень хорошо — когда они приходили к нам в Петрочки гулять (а мы жили тогда в Никитихе), и мы ходили на танцы, хотя были моложе их — парней. Один раз мы пошли в Спасское на кирмаш (до войны были кирмаши), он покупал нам конфеты и угощал. Мы очень стеснялись, а он сказал: попробуйте только не взять конфеты, кто не возьмет, того буду целовать, а мы очень боялись этого…».
Братья Андрея погибли на фронте. А сама деревня Далекая Нива в Сиротинском районе на Витебщине вошла в число огненных деревень Беларуси — в 1942-м оккупанты сожгли ее за связь местных жителей с партизанами.
«Вот и все, что я могла написать, — заканчивала свой рассказ Мария Ивановна. — Ведь близких, родных нет, а чужие знают, что был такой парень и все, ведь прошло 40 лет».
Хорошо, что теперь мы знаем, каким он парнем был. Спасибо можем сказать. Свечку за упокой в храме поставить (ведь кроме нас, у него нет никого). И светлой, безоблачной дороги в вечности пожелать ему, идущему в небесном строю воинов Отечественной. Уже сколько лет миновало, а они все идут да идут, и нет этим шеренгам конца и краю…
Инна КАНДАУРОВА.
