Когда-то на кладбище в деревне Щиты случился пожар: местный житель хотел после уборки сжечь сухую траву, огонь пошел по округе, перекинулся на деревянные кресты и выжег все дотла.
Сгорел в том пожаре и огромный старинный дубовый крест за дубовой же массивной оградой — местная достопримечательность. Старожилы всегда знали, что похоронен тут какой-то особый человек, а вот кто он — никто толком ответить не мог. Первый лучик света на ситуацию пролила встреча с местной уроженкой, приехавшей издалека.
Староверы?..
Однажды в канун Троицы к местному кладбищу подъехал «Ланд-крузер» с российскими номерами. Два дюжих охранника осторожно помогли выбраться из машины старушке. Она-то и рассказала местным жителям, что покоится под дубовым крестом блаженный Константин, умерший в пути святой человек. И добавила: к могиле этой раньше люди из разных краев приезжали поклониться…
«Стоп; а почему встреча на кладбище состоялась на Троицу? — спросит внимательный читатель. — Ведь у нас-то традиционно люди проведывают могилки близких на Радуницу и в некоторых деревнях еще на Пасху!»
И это правильный вопрос, и вот он — первый ключик к разгадке происхождения деревни Щиты.
Именно на Троицу посещают кладбища староверы, или старообрядцы.
Тема этой религиозной ветви до сих пор мало раскрыта: преследуемые сперва царской, а затем Советской властью люди привыкли вести уединенный, замкнутый, тайный образ жизни. Даже их внуки сегодня неохотно говорят о своих родословных, мотивируя свою осторожность так: «В свое время еще наших родителей, которые уже далеки были от религиозных вопросов, из-за этих дел в «органы» вызывали, как они нам говорили — «из-за кацапских икон». Не хочется лишних разговоров, сами понимаете; как бы чего не вышло…»
Однако кое с кем из выходцев из Щитов мне все же удалось побеседовать. Этот рассказ очень заинтересовал и приот-крыл одну из таинственных страничек истории района. Я, к примеру, знала, что старообрядческие села были в соседних Любанском и Глусском районе, что их белорусская столица — Ветка, а вот что осели они и у нас — не слыхала никогда.
Ключ к тайне — ДНК
Староверы пришли на территорию Беларуси после никоновской реформы Русской православной церкви в XVII веке — после раскола. Их тогда так и называли — раскольниками, жестоко преследовали и без всякой жалости сжигали живьем. Спасаясь от страшной участи и спасая свою веру, с Новгородских и Псковских земель, а еще со стороны Москвы через Смоленск, а также со Стародубья и Черниговщины потянулись они в наши края. Огромные семьи (в каждой традиционно по десятку и более детей) несли с собой нехитрый скарб, рукодельные (других старообрядцы не признают) иконы и, конечно же… кровь в своих жилах, отмеченную уникальным шифром ДНК. Он передался от старших поколений современникам, и сегодня путем проведения генеалогического ДНК-теста происхождение жителей Щитов можно установить совершенно точно. Одна из местных уроженок воспользовалась такой возможностью.
«Мне всегда была интересна история семьи, — рассказывает моя собеседница Татьяна (имя изменено — авт.) — Но бабушка, которая меня растила, всегда избегала разговоров на эту тему. Если я спрашивала, она отвечала: «Если узнают, кто мы, нас убьют». Изредка только роняла отдельные фразы: «Мы пришли издалека», «Мы — боярского рода», «Мы эту землю у царя за золото купили»…
Генеалогический ДНК-тест, который я провела недавно, дал ответ: родовые корни семьи — в Финляндии, на границе с прежним Поморьем. Там у меня более полусотни кровных родственников, а здесь кроме членов моей семьи — никого».
«Кацапская деревня»
В Беларуси беглецы строили в малодоступных лесистых и болотистых уголках скиты (не отсюда ли пошло видоизмененное временем название Щиты?..). Спустя некоторое время старообрядцы выкупили землю и основали деревню, в округе называемую «кацапской», а жители ее соответственно именовались «кацапами». Это прозвище и до сих пор можно услышать.
Имена и фамилии у старших поколений здешних жителей были чисто русские. Полистав книгу Положевичского сельсовета, где зарегистрированы захоронения на Щитовском кладбище, мы увидим династии Елагиных, Рыжовых, Сергеевых, Балахановых, Федоровых, Абрамовых, Гавриловых…
«Режь голову — оставь бороду»
Все здешние мужчины старшего поколения носили бороды — обязательный атрибут семейных старообрядцев. Говорят, когда вышел указ Петр 1 о том, чтобы мужчины обязательно брили бороды, староверы отвечали: «Режь голову — оставь бороду».
Татьяна: «У моей бабушки было семеро братьев; у всех были окладистые бороды. Вообще в своем детстве не помню в деревне ни одного взрослого мужчины безбородого. Из традиций быта запомнилось, что никто из взрослых не пил, не курил, не ругался матом…» — и это тоже подходит под старообрядческую культуру.
Чудотворные иконы
А еще один, самый верный, маркер староверского быта — рукотворные иконы, литые или писаные, а не печатные.
Татьяна: «В нашем доме иконы были особенные: писанные маслом на темных старинных досках. Уже пятьдесят лет тому назад, когда я была ребенком, они были очень старые, изъеденные шашелем. Мне говорили, что они передаются в семье из рук в руки уже пять поколений. Одна была — Феодоровская, Неопалимая; это точно. Я этот лик почему-то особенно хорошо запомнила.
Трижды в день мы перед ними молились.
Очень богатый и большой иконостас был укрыт от посторонних глаз раздвижной занавеской (еще одна староверская традиция — авт). А еще у нас дома было одиннадцать больших тяжелых берестяных книг. Я из них однажды вырвала два листа на растопку, так они гореть не хотели. Влетело мне тогда…
С детства я точно знаю, что иконы обладают особой силой, потому что убедилась в этом воочию на примере двух случаев. С тех пор всем говорю: никогда не смейтесь над иконами, не шутите, не относитесь к ним легкомысленно.
Однажды копали мы картошку. Тем временем из печки выпал уголек, от него загорелся половичок, потом занялись занавеска, шкаф, обои — и пошло. Смотрим — валит из нашего дома дым. Побежали тушить пожар. А когда погасили пламя, увидели: огонь опалил обои на стене, но обошел иконостас, он остался невредимым.
Второй случай был, когда начался пожар в деревне. Дома на тот момент были бабушка и ее сестра. Я слышала, как они заспорили между собой. Сестра говорит:
— Делать нечего: надо икону неопалимую выносить.
Бабушка возражает:
— Нельзя: увидят, все узнают и убьют нас.
Сестра ей в ответ:
— А если не вынесем, вся деревня сгорит!..
Вынесли Феодоровскую икону и пошли вокруг деревни крестным ходом, а мы с ребятами на большую иву залезли и смотрим оттуда на пожар. Июль, жара стоит, — хаты прямо столбами пылают. И вот как пошел крестный ход, вдруг что-то как ударило — все мы с ивы на землю послетали. И пламя стало само собою затухать. Я это своими глазами видела и с тех пор, кто бы что мне ни говорил, — всегда буду верить в силу икон».
Испытания продолжались
«В деревне нашей люди жили трудолюбивые и состоятельные, — продолжает моя собеседница свой рассказ. — У многих были двухэтажные дома (у Балахановых — даже с колоннами!), а до революции местные держали манукфактуры. В сталинские годы все имущество экспроприировали и вывезли, а хозяев якобы выслали, но на самом деле просто расстреляли в Слуцке и Минске; это позже выяснилось. В войну наши жители тоже пострадали из-за своего происхождения. В 44-м полицаи-бандеровцы отступали от Бобруйска и у нас остановился целый их обоз. Ехали они с награбленным добром, с любовницами, с водкой. Кто-то подсказал им, что деревня «кацапская». Как они узнали это — так и кинулись на наших: «А, кацапы?!..» Девочек двенадцатилетних ловили и насиловали…
А наутро, не успели полицаи проспаться, — вошли в деревню советские танки. Люди бросились к ним. Танкисты как узнали про изнасилованных детей, так пленных оставлять не стали. Есть возле Щитов зарытый и сровненный с землей ров, весь полный этого полицайского мяса; старожилы знают. Были это не просто полицаи, а именно украинцы-бандеровцы. Так что сегодня пусть нам не объясняют, кто они такие, — нам бабушки рассказали, мы все помним».
Сегодня в Щитах осталось только два жилых дома. Память о прежних жителях хранят старые опустевшие хаты да могила блаженного Константина на местном кладбище. Она частично огорожена и обозначена, но достойного памятника на ней нет. А вдруг бы и нашелся кто-то, кто поставил бы памятник взамен сгоревшего креста на захоронении, несомненно имеющем историческую и религиозную ценность? И еще: может, у кого-то есть и другие данные о Щитах и староверах на Стародорожчине?..
Мы будем рады любой информации, которая позволит нам продолжить расследование темы.
Текст:
Инна КАНДАУРОВА.
Снимок носит иллюстративный характер
